Биография Сергей Никитич Хрущев Единственный сынуля Никиты Хрущева Сергей Хрущев, почетный профессор университета Брауна в США, ныне занимается в основном тем, чем занимался его папа, - холодной войной. С той разницей, что наследник ею увлечен в научном плане - как историей. Вот уже второй десяток лет проживающий в США Сергей Никитович недавно представил на суд читателей свою новую книгу - "Никита Хрущев и создание Супердержавы".Сергею было 20 лет, когда папа пришел к власти. Он учился, после этого работал инженером, потом стал директором института, занимался ракетостроением и кибернетикой. Много путешествовал с отцом и был, как правило, молчаливым свидетелем исторических событий в России и в мире. С Сергеем ХРУЩЕВЫМ корреспондент "Известий" Алла БОРИСОВА побеседовала в Иллинойсском университете, где он представлял свою книгу. - Вам не кажется, что времена холодной войны могут возвратиться? К примеру, агрессивные интонации в прессе порой напоминают о старых временах. - Не думаю. Что такое холодная махаловка? Она велась двумя идеологиями, которые больше не существуют. Ведь тогда нужно было мир поделить. А нынче у России бюджет не тот. Холодная махаловка была странным временем перехода от войны к пониманию того, как существовать не воюя. Когда я приехал в США в 1991 году, я понял - да, мы были разными цивилизациями и совсем не понимали товарищ друга. Но... как близки мы были идейно. У нас был боязнь приятель перед другом, но не было желания инициировать войну. В начале XX века Россия была слабой страной. Мы окрепли, выросли в супердержаву. И до самой смерти Сталина жили в страхе, что Америка начнет войну, - это был синдром первых немецких атак 41-го года. Как Перл-Харбор для американцев. Я знаю людей, которые бытие положили, ожидая американского вторжения с Аляски. Туполев в близкое время открыто сказал Сталину, что не сможет выстроить ракету, которая долетит до Америки и не будет перехвачена. Но нашелся дядя, тот, что сказал: "А я смогу". И работы начались, капиталы пошли... Сталин умер. А отцу сообщили, что ракета сможет достичь Америки. - Отец ни в жизнь не думал, что битва возможна? - Отец от души считал, что у нас резво настанет замечательная бытие, значительно лучше, чем в США. И тогда ради чего драться? Он хотел вкладывать капиталы в экономику, сельское хозяйство. Какая там битва, когда экономика России составляла 1/3 американской... Да и отношения со Штатами мы начали создавать как раз в 60-е годы. Мы в конце концов увидели приятель друга. Те же лица, те же глаза... Отцу, помню, представили Рокфеллера, и он был несложно поражен. Все говорил: "Надо же, выглядит окончательно как мы!". И более того захотел его потрогать. - Они с Эйзенхауэром неплохо понимали товарищ друга? - Абсолютно! Оба более того чувствовать не могли о войне. И все время обсуждали, как известия себя с военными, которые что в СССР, что в США все время просили денег. Что такое политработа- Вам приходилось немало колесить с отцом. Никогда не хотелось его откорректировать, как-то повлиять? - Мне было 20 лет тогда... Все-таки отличалка в возрасте. На людях я ни при каких обстоятельствах не возражал отцу, а вот вслед за тем мы немало гуляли и беседовали. - Он был строг? - Да нет, он был весьма мягким человеком, любил людей, но, знаете, когда занимаешь таковый пост, не всю дорогу нравится, когда тебе возражают. Иногда спорили до хрипоты. О Лысенко, в частности. Я пытался аргументировать, что генетика существует, а он был убежден, что его советники лучше знают, что ее быть не может. Он меня тогда едва-едва из дому не выпроводил. - Но оттого что сколь курьезов нам известно! Например, в гостях у премьер-министра Великобритании он, стоя у камина и беседуя с женой премьера, сказал (вы сами рассказывали на лекции): "А вы знаете, сколь ракет нужно, чтобы разнести весь ваш остров? Не знаете? А я знаю... И мы можем это изготовить!". - Ну, я тогда понял, что это также таковой прием дипломатии. И уместно сказать, тот самый разговорчик после этого сыграл свою образ. - А знаменитая история с ботинком в ООН? - Знаете, что самое интересное? Вот я вам сегодня объясню, что такое агитационная деятельность. Вы видели своими глазами, как Хрущев стучал ботинком по столу в ООН? Нет? И никто не видел. Потому что этого не было. Я вам могу поведать, что было. Идет рутинное совещание. В какой-то миг журналисты окружили отца, и кто-то наступил ему на ногу. Ботинок слетел. А он же был полным человеком и нагибаться не стал. Ботинок поставил рядом, на столик. И в какой-то миг захотел вторгнуться в обсуждение. Начал размахивать этим ботинком, привлекая чуткость. Вот и все. Но что интересно: мой лондонский издатель попросил отыскать тот самый исторический башмак, я нашел пару, в которой он уезжал тогда в США, и отдал. И после этого как черт из табакерки выяснилось, что это не тот башмак. На снимке иной. Оказывается, в Нью-Йорке тогда было знойно, и ему купили какие-то сандалии, американские, вероятно. Вот в них он и был. (Сергей Никитович, видимо, тут все же говорит о другом эпизоде. Имеются кадры кинохроники, на которых Никита Хрущев аккурат стучит ботинком в зале заседания ООН. - Прим. "Известий") - И где они в текущий момент? - Сгнили. Сын в них копался во дворе дома, ну и где-то они в земле... Возвращаясь к ленинским заветам?- Как складывался ваш америкосский тракт? - С какого-то момента мне стало увлекательно то, что происходит в стране и в мире. Взял отпуск в институте и написал книгу "Пенсионер союзного значения". И меня пригласили на конференцию в Гарвард. Шел 89-й год, и КГБ не желал меня давать более того на неделю. Через Горбачева все же удалось уехать. И я затем этого получил приглашение от института Кеннеди в качестве почетного "fellow". А я тогда английского не знал, полез в словарь и увидел, что fellow - это товарищь. Ничего не понял, конечно. И уже опосля, когда приехал, увидел, что уже готова квартирка, офис, заработная плата. Там я работал в течение семестра. Я не собирался существовать в США. Но дела нашего министерства развалились, и я остался. - Возвращаясь к вашим воспоминаниям об отце... Какой отрезок времени кажется вам наиболее интересным? - Знаете, он был увлекающимся человеком, и любой отрезок времени был ему интересен. Вот, в частности, децентрализация. Он начал готовить эту реформу, и если бы она удалась, у нас рыночные отношения появились бы немаловажно раньше. Мне просто говорят на это: "Нет, он не смог бы на это сходить." Не уверен. Да, он был убежденным коммунистом, но мог бы, скажем, заявить: "Возвращаемся к ленинским заветам". И все в порядке. Ведь он активно искал, думал, что совершать. Лазил, в частности, в шахты в Югославии, все пытался осознать, что это за демократический социализм этакий. Ведь он и партийное руководство пытался обратить в современных менеджеров. - Но трансформировать систему он бы не стал. - Ну что такое организация? Ведь занятие не в названии, занятие в том, что организация должна вкалывать лучше. Трудно домысливать несостоявшуюся реформу, но, может быть, в 70-е мы бы с нашей нефтью и экономической реформой обогнали бы Америку? - История не терпит сослагательного наклонения. - Да, это справедливо.
|